В 1959 году в издательстве "Молодая гвардия" вышел ещё один коллективный сборник научно-фантастических и приключенческих рассказов, который назывался "Невидимый свет". Тиражом аж 165 тыс. экземпляров! Составил его Борис Валерьянович Ляпунов (1921 — 1972), советский писатель-популяризатор, журналист, библиограф, один из первых отечественных историков и исследователей фантастики. Он же написал к сборнику небольшое предисловие.

Невидимый свет. — М.: Молодая гвардия, 1959 г. Тираж: 165000 экз. Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации В. Носкова.

Антология "Невидимый свет" представляет собой нечто вроде противовеса вышедшей в том же 1959 году в "Молодой гвардии" НФ-антологии "Дорога в сто парсеков" (о ней я рассказал в предыдущей своей статье). Дело вот чём. Сборник "Дорога в сто парсеков" включает самые на тот момент свежие, выбивающиеся из парадигмы "ближнего прицела", произведения советских фантастов, как уже известных, так и стремительно набирающих популярность. А в сборнике "Невидимый свет" собраны произведения старые, уже проверенные временем, написанные в двадцатые-тридцатые годы прошлого века. В эту антологию вошли рассказы хорошо известных советским читателям фантастов Александра Беляева, Григория Гребнева, Эммануила Зеликовича и Михаила Зуева-Ордынца.

Титульный лист сборника "Невидимый свет".

Составитель сборника в предисловии пишет: "Наша фантастика зародилась в первые годы существования советской власти; на первых порах в ней было еще много подражания иностранным образцам. Но постепенно она развивалась и крепла. Фантастической и приключенческой литературе отдали дань крупные писатели, работавшие в других жанрах: А. Толстой, В. Катаев, М. Шагинян, С. Григорьев, Л. Никулин и другие. Фантастические произведения создавали ученые, и среди них такие крупные представители науки, как К. Циолковский и В. Обручев. Все больше публиковалось произведений писателей, целиком посвятивших себя этой литературе. Возрождались старые журналы — «Вокруг света», «Мир приключений», появился новый — «Всемирный следопыт», и в них печаталось большое количество произведений отечественных и зарубежных авторов. Различные издательства выпускали серии и библиотеки научной фантастики и приключений... Настоящий сборник является первой попыткой познакомить читателей с некоторыми произведениями научно-фантастической литературы прошлых лет".

Рисунок В. Носкова к рассказу А. Беляева "Невидимый свет".

Теперь продолжу я. В книгу вошли три рассказа отечественного классика фантастики Александра Беляева. Открывает сборник его рассказ "Невидимый свет" (первая публикация в журнале «Вокруг света» №1, 1938 г.). Потерявший зрение электромонтёр Доббель соглашается на участие в эксперименте доктора Крусса, который берёт Доббеля на полное довольствие и вживляет слепому электроноскоп, позволяющий воспринимать излучение электронов, электрический ток и магнитные поля. Эта способность делает Доббеля востребованным и популярным.

Иллюстрация И. Пчелко к рассказу "Невидимый свет" из 8-го тома собрания сочинений А. Беляева (М.: Молодая гвардия, 1964 г.)

Через некоторое время Крусс возвращает своему подопытному нормальное зрение, но Доббель с обычными глазами не может найти работу и никому не нужен. Доббель просит доктора снова ослепить его. Крусс, уже запатентовавший изобретённый им новый прибор, заменяющий человека-электроскопа, отказывает. Электромонтёр уходит в революционеры.

Рисунок В. Носкова к рассказу А. Беляева "Мёртвая голова".

Второй рассказ Беляева в сборнике называется "Мёртвая голова" (впервые опубликован в журнале "Вокруг света" №№ 17-22 за 1928 год). Энтомолог Жозеф Морель в 1912 году отправляется в Бразилию, чтобы открыть и описать новые виды насекомых. Пытаясь поймать огромную бабочку разновидности acherontia medor ("мёртвая голова") с размахом крыльев более метра, Морель теряет ориентировку в бразильском лесу.

Рисунок художника А. Шпира к рассказу А. Беляева "Мёртвая голова" в журнале "Вокруг света" (№ 17, 1928 г.).

Чудом спасается от диких зверей, сам дичает, но не бросает науку: строит дом на дереве и занимается исследованиями. Лет через пятнадцать Мореля находят, возвращают в Париж, но психическое здоровье его безвозвратно подорвано. В Париже учёный окончательно сходит с ума и всё время пытается искать «мёртвую голову».

Рисунок В. Носкова к рассказу А. Беляева "Мистер Смех".

Третий рассказ Беляева — "Мистер Смех". Молодой инженер-механик Спольдинг не может найти работу и мечтает разбогатеть. Он знакомится с Лючией Бульвер, которая пытается сочинять музыку, способную управлять человеческими эмоциями. Эта идея близка герою.

Иллюстрация И. Пчелко к рассказу "Мистер смех" из 8-го тома собрания сочинений А. Беляева (М.: Молодая гвардия, 1964 г.).

Спольдинг посвящает себя поискам идеальной формулы смеха. Изучив природу смеха, поработав гегманом (как я понимаю, это что-то вроде нынешнего стендапера) и научившись вызывать у людей безудержный истерический смех, он добивается очень многого: денег, признания, женского внимания. Но за всё нужно расплачиваться и не всегда деньгами...

Рисунок В. Носкова к рассказу Г. Гребнева "Невредимка".

Рассказ Григория Гребнева "Невредимка" был впервые опубликован в журнале «Вокруг света» (№ 3, 1939 г.). Кстати, об этом писателе, которого профессиональные любители фантастики знают, как автора популярного в своё время романа "Арктания" (1937), я писал на в материале "Книги советского фантаста Григория Гребнева в моей библиотеке".

Заставка художника Г. Фитингофа к рассказу Г. Гребнева "Невредимка" в журнале «Вокруг света» № 3, 1939 г.

Доктор физико-математических наук Санто Год, "почитатель и продолжатель работ великого Герца", изобретает сверхмощный вибратор "эмасферы", создающий на некотором расстоянии от себя сферу циркулирующих по кругу электромагнитных волн совершенно нового, доселе в науке неизвестного вида...

Полностью читать здесь.

Как я уже отмечал в предыдущем своём материале "ДОРОГА БОГАТЫРЕЙ: о коллективных сборниках советской фантастики пятидесятых", идеологические рамки, ограничивающие возможное содержание произведений, входящих в сборники фантастики к началу шестидесятых годов прошлого века стали менее жёсткими. Если кто-то ещё помнит этот термин, наступала "оттепель".

Дорога в сто парсеков. — М.: Молодая гвардия, 1959 г. Тираж: 90000 экз. Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации Г. Дмитриева.

Снимаю с полки и перелистываю фиолетовый сборник научно-фантастических повестей и рассказов "Дорога в сто парсеков", вышедший в 1959 году. В нём представлены повести и рассказы как уже давно (естественно, на момент выхода книги) работающих в фантастике, сложившихся мастеров жанра Ивана Ефремова, Георгия Гуревича, Виктора Сапарина, так и новых для советского читателя авторов, успешно выступивших со своими произведениями в предыдущие два-три года: Анатолия Днепрова, Валентины Журавлёвой, Аркадия и Бориса Стругацких, Владимира Савченко.

Титульный лист сборника "Дорога в сто парсеков" (1959).

В предисловии к сборнику его составитель А. Варшавский пишет: "Сейчас путешествие на расстояние в триста двадцать шесть световых лет фантастично. А завтра? Многое из того, что еще вчера казалось лишь смелой мечтой, ныне воплощено в действительность. Поистине сказочных успехов добились наука и техника в наше время. Писатели-фантасты так и не успели написать роман о корабле с атомным двигателем. Такой корабль уже существует — советский атомный ледокол “Ленин”. Еще недавно одной из излюбленных тем писателей-фантастов было описание полета на Луну. Ныне советские спутники, “маленькие луны”, уже третий год бороздят пространство. Что же касается путешествия на Луну, то это даже не фантастика, а просто предвидимое будущее и, может быть, совсем уже близкое. Мы не упрекаем фантастов. Если действительность осуществляет гигантские скачки во времени, тем лучше для нашей советской действительности!".

Рисунок художника Г. Дмитриева к рассказу А. Днепрова "Крабы идут по острову".

А помните, я приводил в предыдущей своей записи строки из предисловия Льва Жигарева к антологии "Дорога богатырей": "Американские фантазёры придумывают легионы роботов, одолевающих живых людей. Такая литература создаётся для удовлетворения неприхотливых вкусов обывателя и уводит читателя от реального будущего, которое не сулит ничего хорошего капиталистическому обществу". В этом смысле содержание сборника "Дорога в сто парсеков" — дерзкий вызов упомянутому высказыванию, потому как в "кибернетических" рассказах Анатолия Днепрова, входящих в данный сборник, как раз именно легионы роботов одолевают живых людей (рассказ "Крабы идут по острову"), а в его же рассказе "Суэма" электронная "самоусовершенствующаяся" машина держит скальпель у горла своего создателя, собираясь немедленно его препарировать...

Рисунки художника Игоря Ушакова к рассказу А. Днепрова "Крабы идут по острову" в журнале "Знание-сила" № 11 за 1968 год.

Открывает сборник теперь уже ставшая классикой повесть Ивана Ефремова "Cor Serpentis (Сердце Змеи)", впервые напечатанная в журнале «Юность», № 1 за 1959 год,. Люди коммунистической Эры Великого Кольца во время исследовательского полёта на пульсационном корабле «Теллур», способном преодолевать немыслимые расстояния, выйдя из очередного прыжка через пространство (пульсации) неожиданно встречают белый звездолёт инопланетян. Происходит первый в земной истории непосредственный контакт с представителями иной цивилизации.

Рисунок художника Г. Дмитриева к повести И. Ефремова.

Выясняется, что деятельность организмов чужих основана на фторе, то есть, две звёздные расы смертельно опасны друг для друга. Тем не менее, кислородные земляне и фторные астролётчики довольно быстро находят общий язык и взаимопонимание. Земляне и инопланетники доверчиво обмениваются информацией, звёздными картами, даже дают возможность друг другу рассмотреть свои нагие тела: по паре представителей противоположных полов из экипажей звездолётов раздеваются перед прозрачной стенкой, разделяющей стыковочную галерею.

Иван Ефремов. Сердце Змеи. — М.: Молодая гвардия, 1967 г. Серия: Библиотека советской фантастики. Тираж: 65000 экз. + 100000 экз. (доп.тираж).

Я впервые прочёл "Сердце змеи" в одноименной книжечке, которая вышла в Библиотеке советской фантастики" в 1967 году: купил её, когда мне было 12 лет, и до сих пор храню. Эпизод с взаимным стриптизом произвёл на меня тогда отдельное впечатление, хотя чему удивляться: Ефремов не чурался эротики (конечно, очень аккуратной) и всегда умел описать красоту женского тела, вспомните хотя бы героинь его романа "Лезвие бритвы". Поклонение женщине и её красоте присутствует во многих произведениях Ивана Антоновича. Именно поэтому я вполне готов допустить, что книга Ефремова "Мои женщины" (я писал о ней здесь), чрезвычайно раздражающая некоторых поклонников писателя, действительно принадлежит перу Ефремова, ведь в "Моих женщинах" однозначно присутствует его жизнеутверждающий стиль.

Рисунок художника Д. Громана к повести И. Ефремова "Сердце змеи" в одноименном сборнике. М.: Молодая гвардия, 1967 г.

Но вернёмся к повести "Сердце змеи" в сборнике "Дорога в сто парсеков" 1959 года. Встретившиеся среди звёзд мыслящие существа полагаются на силу своего разума, безоговорочно доверяют друг другу, надеются на будущие плодотворные встречи и даже нащупывают возможное решение задачи, как фторным чужепланетникам перестать быть безнадёжно одинокими. Ведь по мнению автора разумная жизнь во Вселенной, в подавляющем большинстве случаев, кислородная.

Рисунок художника В. Грибко к повести И. Ефремова "Сердце змеи". Журнал "Юность" №1, 1959.

Кстати, романтическую линию — взаимную симпатию и любовь представителей рас с несовместимой базовой жизненной основой, намеченную в повести Ефремова, любопытно развивает писатель Кир Булычев в своём рассказе "Снегурочка". Подробнее я рассказывал о нём в материале "Снегурочка Кира Булычева, кипящая при минус 33 °С".

Рисунок художника Д. Громана к повести И. Ефремова "Сердце змеи" в одноименном сборнике. М.: Молодая гвардия, 1967 г.

"Сердце Змеи" Иван Ефремов писал как коммунистический ответ американцу Мюррею Лейнстеру с его рассказом "Первый контакт", события в котором основаны на тотальном взаимном недоверии землян и чужих.

Полностью материал о сборнике «Дорога в сто парсеков» читать здесь.

Сборники фантастических рассказов и повестей, фантастические альманахи — это замечательная возможность продемонстрировать интересующемуся читателю срез состояния фантастической литературы в конкретный промежуток времени, соответствующий выходу конкретного издания. Неоднократно высказывались мнения, относительно того, что рассказ больше никому не нужен, что читателя интересует только крупная форма, но дискуссии утихали, а сборники фантастических повестей и рассказов продолжали выходить, отражая на своих страницах судьбу отечественной фантастики. Конечно, сказанное выше справедливо лишь для последних семи десятилетий. И коллективные сборники фантастики разных писателей, и фантастические авторские сборники (с чьей-то фамилией на обложке) стали значительно более активно выходить после переломного для советской фантастики 1957 года, когда в журнале "Техника-молодёжи" появилась "Туманность Андромеды" Ивана Ефремова, "стало можно" и открылись шлюзы.

Дорога богатырей. — М.: Трудрезервиздат, 1949 г. Тираж: 15000 экз. Обложка В. Доброклонского. Иллюстрации В. Доброклонского, В. Ладягина, В. Милашевского.

Буквально в последние дни уходящего года в книжных магазинах появился авторский сборник Севера Гансовского "День гнева. Новая сигнальная", выпущенный издательством "Азбука" в серии "Фантастика и фэнтези. Большие книги" (составитель — Александр Жикаренцев).

Север Гансовский. День гнева. Новая сигнальная. — СПб.: Азбука, М.: Азбука-Аттикус, 2024 г. (по факту вышла в декабре 2023 г.). Серия: Фантастика и фэнтези. Большие книги. Оформление обложки Егора Саламашенко.

В 864-страничный омнибус вошли избранные произведения известного советского фантаста Севера Феликсовича Гансовского (1918 — 1990). Все они ранее уже выходили различными книжными изданиями, за исключением рассказа "Таньти", впервые опубликованного в 1965 году в популярном журнале "Техника-молодёжи", а после этого напечатанного лишь в паре микротиражных сборников писателя.

Содержание сборника.

Издательская аннотация гласит: "Север Гансовский пришел в литературу как реалист. Но в тесных рамках царившего тогда (1950-е годы) унылого литературного домостроя ему не хватало воздуха. Такое было со многими отечественными фантастами — Сергей Снегов, Аркадий Стругацкий, Александр Шалимов… Вот и Гансовский в начале 1960-х отворачивает лицо от соцреалистического канона и совершает шаг в неизвестное — пишет свой первый фантастический рассказ. Несмотря на простой, шаблонный даже сюжет — в Сибири обнаружен последний на земле мамонт, — рассказ привлек к себе внимание читателей живым, не книжным, а человеческим языком и яркостью описываемых деталей. И еще трагической нитью, вплетенной автором в ткань сюжета. Все это — живой язык, яркие, запоминающиеся картины и неравнодушное отношение писателя к проблемам человека и всякой жизни в мире и во Вселенной — и станет вскоре творческой манерой Гансовского и выведет его в ряды ведущих писателей-фантастов России. В книгу включено лучшее из написанного автором за время его творческой деятельности на ниве отечественной фантастики".

Задняя обложка сборника.

Я неоднократно писал здесь о Севере Гансовском и его произведениях и рад, что творчество писателя, которое очень высоко оценивали и читатели Гансовского, и его коллеги-фантасты, так обширно представлено в новой книге "Азбуки".

Борис Пшеничный. Живая лестница. – М.: Престиж Бук, 2023, -688 с. : ил. — (Ретро библиотека приключений и научной фантастики. Серия Коллекция).

Небольшое издательство «Престиж Бук», давно и планомерно ведущее работу по возвращению читателю незаслуженно забытых и редких произведений прошлых лет, хорошо известно библиофилам и любителям фантастики, в частности, собирателям старой фантастики, по серии «Ретро библиотека приключений и НФ. Коллекция» Недавно в этой серии вышло полное собрание прозы писателя Бориса Пшеничного в одном томе «Живая лестница».

Борис Николаевич Пшеничный. Душанбе, 1974 год. Фрагмент общего фото редакционного коллектива газеты "Коммунист Таджикистана" из архива Сергея Садошенко.

Борис Николаевич Пшеничный (31.01.1935 – 31.12.2001) родился на станции Ялама Азербайджанской ССР в семье военнослужащего. Окончив в 1957 г. факультет журналистики Ленинградского государственного университета, он в том же году приезжает по распределению в Душанбе и остаётся здесь надолго: сотрудничает в газете «Ленинабадская правда», работает редактором газеты «Комсомолец Таджикистана», с 1974-го по 1986 год руководит газетой «Коммунист Таджикистана», выполняет обязанности секретаря Союза журналистов Таджикской ССР, а позже – и Союза писателей республики, неоднократно избирается депутатом Верховного Совета Таджикистана. В 1970 г. Пшеничный становится кандидатом исторических наук (тема диссертации — «Журналистское воздействие и поведение аудитории»). В своём исследовании автор рассматривает влияние средств массовой информации на формирование взглядов читателей и телезрителей. В течение двух десятилетий Борис Пшеничный возглавляет самую массовую газету в истории республики «Коммунист Таджикистана», именно при Пшеничном газета приобретает огромную популярность, её тираж вырастает до 100 тысяч экземпляров. Борис Николаевич поддерживает всё новое и нестандартное, внедряет в газетную практику острую публицистику, параллельно пробует свои силы кинодокументалистике и драматургии.

Сергей Садошенко, один из сотрудников газеты, вспоминает: «Пшеничный весь отдавался работе. Может, и проблемы в семье у него были потому, что дневал и ночевал в редакции, прикуривая одну сигарету от другой. А взамен получал выволочки в ЦК. Помню, после одной из долгих бесед в кабинете у секретаря ЦК по идеологии он оказался в больнице: отказало зрение».

Обложка одного из номеров журнала "Памир".

В конце восьмидесятых Бориса Пшеничного назначают главным редактором республиканского литературно-художественного русскоязычного журнала «Памир». Я хорошо помню тогдашние тёмно-фиолетовые обложки этого периодического издания в киосках «Союзпечати». Именно «Памир» (в 1959 — 1962 гг. этот журнал выходил под названием «Гулистон») в 1960 г. печатает первый фантастический рассказ Пшеничного «Вечный двигатель». Этого рассказа нет в библиографии Бориса Пшеничного, но о нём имеется информация на сайте «ЦентрАзия». Ещё до того, как Пшеничный стал главредом «Памира», на страницах журнала регулярно появлялись его фантастические рассказы. И не только его. «Памир» в разные годы печатал произведения Станислава Лема, Айзека Азимова, Рея Брэдбери, Кира Булычёва, Роберта Хайнлайна, Романа Подольного, Алана Кубатиева, Святослава Логинова и многих других отечественных и зарубежных фантастов. Кстати, в «Памире» в 1974 г. состоялась первая публикация двух частей повести «Экспедиция в преисподнюю» С. Ярославцева (Аркадия Стругацкого).

Вернёмся к Борису Пшеничному. Вокруг журнала и его главного редактора группируются таджикские писатели-фантасты. В квартире Бориса Николаевича и его супруги Ирины Михайловны, театроведа, собираются литераторы, коллеги-журналисты, актеры русского драматического театра имени Маяковского – творческая элита столицы республики. Но всё изменили кровавые события февраля 1990 года… Автор обложки и внутренних иллюстраций к авторскому сборнику Пшеничного «Уйти, чтобы вернуться» (1985), член Союза художников Таджикистана Михаил Белан вспоминает: «Я бы ни за что не поверил, что все переменится буквально в одночасье. Я покрутил бы пальцем у виска, если бы мне сказали, что на работу я буду ходить проулками, постоянно оглядываясь, опасаясь шальной пули или удара ножом в спину. Что мне придется с другими мужчинами из моего подъезда по очереди дежурить ночью во дворе дома с ломом и самодельными «гранатами» из бутылки с зажигательной смесью, чтобы защитить жену и детей от бандитов…». Жить в Душанбе становится опасно, художник Белан с семьёй в 1990-м году уезжает в Россию, во Владимир. С началом гражданской войны в Таджикистане во Владимир перебирается и семья Пшеничных. Здесь писатель продолжает литературную работу, изредка публикуется в местных СМИ, но здоровье уже подорвано...

Скончался Борис Николаевич Пшеничный во Владимире 31 декабря 2001 г. после сердечного приступа. Похоронен в Суздале.

Борис Пшеничный. Уйти, чтобы вернуться. — Душанбе: Ирфон, 1985 г. Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации художника Михаила Белана.

Считаю, что фантастические произведения, созданные Борисом Пшеничным, до сих пор не оценены по достоинству, да и написал он (если говорить об общем количестве его жанровых вещей) явно меньше, чем мог потенциально. Этому есть причины. В первую очередь – вынужденный печальный переезд с насиженного места, который плодотворной писательской деятельности никак не способствовал. К тому же, в конце восьмидесятых – начале девяностых в нашу страну хлынул бурный поток переводной развлекательной фантастики иностранных авторов, конкурировать с которыми отечественным фантастам было сложно. Особенно таким, как Борис Пшеничный, ведь преобладающим направлением его творчества всегда являлась серьёзная социально-психологическая фантастика. Неторопливое исследование и осмысление глубинных мотивов поступков героев и их характеров, ценимое писателем и часто им применяемое, востребовано не было. Читатели и критики не воздали должного умелому владению словом, отточенности стиля фантастических повестей и рассказов Пшеничного, их притчевости и драматичности. Время было сложное, с другими приоритетами, да и выходили книги писателя на периферии литературного внимания в полиграфическом исполнении, далёком от престижного. Сейчас в сети не найти даже приличной фотографии Бориса Пшеничного…

Рукопись повести Б. Пшеничного "Сны-убийцы", впервые полностью опубликованная в книге "Живая лестница" (2023) издательства "Престиж Бук".

Упомяну несколько произведений Пшеничного любимого им социально-психологического плана (все они вошли в книгу «Живая лестница»).

В повести «Человек-эхо» (1986) герой участвует в эксперименте по изучению личностных взаимоотношений в условиях полной душевной открытости. Но смелая попытка отворить окно в будущее, узнать эмоциональный мир людей, «которым жить через сто, двести, тысячу лет, когда не нужно будет скрывать свои чувства, строить кому-то козни, лицемерить, лукавить, фальшивить, ловчить» проваливается…

Борис Пшеничный. Человек-эхо и еще кто-то. — Душанбе: Адиб, 1988 г. Обложка и иллюстрации Э. Вайса.

В повести «Коридоры сознания» (1992) профессор Долин работает над проблемой парасвязи – надчувственного общения между людьми. Эту связь предполагается использовать, как дублирующую коммуникацию с командиром космической экспедиции в район Р-облака полковником Фёдором Севцовым. В экспериментах по биорезонансным взаимодействиям участвуют дочь профессора Ольги и младший брат Севцова, от лица которого и ведётся рассказ. Затея профессора заканчивается гибелью старшего Севцова и распадом отношений между Ольгой и Севцовым-младшим.

Рисунок художника М. Белана к повести Б. Пшеничного «Уйти, чтобы вернуться».

В повести «Уйти, чтобы вернуться» (1985) выращенная из человеческого зародыша органическая структура – Большой Мозг, выполняющий сложнейшие расчёты, в какой-то момент начинает понимать, что перед ним ставятся антигуманные, античеловеческие задачи и прекращает сотрудничество со своими создателями и заказчиками. Более того, он не хочет продолжать существование, но, исходя из ряда высоких соображений, реализует своё намерение не самостоятельно, а разрабатывает довольно сложный план с использованием маньяка-убийцы…

В детективной повести «Сны-убийцы» с очень невесёлым сюжетом фантастическое допущение понадобилось автору для того, чтобы наказать насильников, чьё преступление привело к гибели влюблённых юноши и девушки...

Рисунок к рассказу Б. Пшеничного "Прощай, Маг".

Рассказ «Прощай, Маг» (1983) – в прямом смысле убийственно мелодраматичная история расставания взрослеющей девочки-подростка со своим домашним электронным наставником, кибернетическим учителем и воспитателем по имени Маг. Прощаясь с детством, девочка стремится принимать все самые сложные решения самостоятельно. Назойливый и, как ни странно, опасный для опекаемых, контроль Мага ей больше не нужен.

В рассказе «Давай поиграем!» (1980) земляне-косморазведчики под воздействием внеземной среды начинают ощущать гипертрофированное стремление заботиться об инопланетных малышах. Забыв о своих обязанностях и привязанностях, они патронируют детёнышей разумных существ с планеты Люик, безрассудно игнорируя угрозу для собственной жизни. Надо сказать, Пшеничный придумал в данном случае очень неоднозначный вариант Контакта..

Напряжённая, тревожная, даже жуткая атмосфера Контакта показана и в рассказе «Капсула» (1989). Инопланетный объект — массивное яйцевидное тело, напоминающее каплю расплавленного свинца, окружив себя чем-то вроде облака панического страха, и близко не подпускает военных, оцепивших место приземления. Профессор Покровский, командированный для научного анализа происходящего, пытается коммуницировать с пришельцем, но... Автор обрывает повествование, предоставляя читателям самостоятельно дофантазировать дальнейшее.

Рисунок художника М. Белана к рассказу Б. Пшеничного «Глобус Эны».

При жизни Бориса Пшеничного были изданы всего два его авторских сборника: «Уйти, чтобы вернуться» (1985) и «Человек-эхо и ещё кто-то» (1988). Теперь произведения писателя из этих книг, а также вещи, опубликованные в разные годы в журнале «Памир», с добавлением рассказов Пшеничного из коллективных сборников фантастики «Вселенское время» (1985) и «Вывих времени» (1988), вышедших в Душанбе, собраны издательством «Престиж Бук» в книге «Живая лестница» (2023). Кроме них, в этот солидный (почти 700 страниц) том включены неизвестные читателю повесть «Сны-убийцы» и рассказ «Дон Жуан с девятой роты» (тут я вынужден сообщить, что никакой «девятой роты» в рассказе нет, есть «девятая орбита», в названии рассказа допущена явная ошибка или опечатка), а также две ранее не публиковавшиеся пьесы Бориса Пшеничного «Живая лестница» и «Фруки, или Похитители красоты (Фантастическая история в двух действиях)» из архива писателя, переданные издательству Николаем Драганчуком.